Да у меня масса достоинств!

[eva555nn]

Название: Да у меня масса достоинств!
Автор: eva-satis
Бета: -
Фандом: ориджинал
Рейтинг: PG-13
Тип: слеш
Пейринг: Федечка / Валечка
Жанр: юмор, романтика, флафф, повседневность, POV
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари:
- Женюсь! Точно женюсь!
- Больной! Маньяк! Псих!
- Ну, смотри, я и высок, и красив, и умен, любить долго буду, прям всю жизнь!
- Да ты на всю голову шизанутый! Придурок, сгинь, уйди!
- Ну, что же ты… Не пожалеешь, обещаю! У меня масса достоинств! Все есть в достатке, чего душа твоя пожелает!
Посвящение: Засим прошу благодарить гражданина Хвостуна, чьи неосторожные слова про Федечку и Валечку отворили бурный поток в моем сознании, породившее сие безобразие. Дни и ночи трудилась я, недосыпая, недоедая, света белого не видя. Несчастное дитя моего бреда воплощено в строках сего рассказа.
Предупреждение: Нецензурная лексика
От автора: Это можно считать вбоквелом к Аллес Пистонес . А можно и не считать. Чистейшей воды баловство!

Глава 9

Утро, чудесное утро чудесного нового дня… Солнышко только встает, занавесочки тюлевые на ветерочке трепыхаются… На мне, обняв всеми конечностями, спит лохматое чудище, умильное до невозможности. Щёчка помялась со сна, губки пухленькие приоткрыты, реснички слиплись…
Я не выдержал, взял тонкие пальчики в руку, стал целовать легонько, переходя все выше и выше. Когда до подмышки добрался, он зашевелился, руку попытался к себе обратно прижать. Да только кто же даст!! Ухмыльнувшись, я продолжил диверсионные работы. Безобразника, чрезмерно пошалившего вчера, надобно наказать ещё как следует, дабы неповадно было.
Аккуратно повернулся на бок, укладывая его рядышком. Руку немного закололо: отлежал, невозможный мой, а на вид такой тощий!
Лежу. Смотрю. Любуюсь. Подумайте только, спит он всё еще!!! Ну, как говорится, сам виноват.
Завел ручонки сплюшки за голову, повертел головой – очень вовремя поясок Валюшки рядом валялся. Отличненько, нам сгодится! Аккуратно перевязал, за головой к столбику в изголовье кровати укрепил. Ну, все, родимый, держись. Щас я тебе мстить буду.
Поухмылявшись, прошелся слегка по бокам, по животику, пощекотал пупочек. Прогладил ладонями снизу вверх, грудь приласкал, сосочки зажал, перекатал в пальцах. Валечка задышал чаще. Спи-спи, хороший мой, Федечка тебе же не мешает? Прошелся вслед за пальцами язычком, вверх от животика вкусного, поцеловав грудь, шейку тонкую. Уткнулся носом за ушко розовенькое. Как же здорово он пахнет! Не удержался, прижался губами, засосал кожицу нежную, прикусил несильно. Валечка вздрогнул, застонал. Да-да, хороший мой, я уже знаю, что тебе нравится, когда тут целуют. Сладкое местечко!! Продолжил вылизывать его шейку, целовал носик, глазки сонные, лобик высокий… Валя дернулся, руки попытался на себя потянуть. Я, не прекращая целовать ненаглядного своего, погладил вдоль его ручки, сцепил пальцы с его.
- … м-м-м… Фееедь… – приоткрылись глазки медовые.
- Ась? Что, золотце мое? Проснулся уже? – проговорил я, выцеловывая проснувшийся ротик, тот же только губки пошире приоткрыл, словно приглашая. Я поспешил воспользоваться столь нежным приглашением, с упоением приступая к побудке язвительного язычка. Валя опять дернул руками, попытавшись обнять. Распахнул ошеломленные глаза, замычал мне в рот, попытался замотать головой. Я со вздохом отстранился.
- Проснулся, засоня? А тут сюрприз…
- Сюр… – еще дернул руками. Я предупреждающе перехватил их одной своей, положил палец на ротик, гневно приоткрывшийся.
- Ш-ш-ш-ш… Ну, что же ты? Не по вкусу сюрприз?
Тот мотнул головой.
- Федька, гаденыш-ш-ш… пусти!
- Не-а. Ты, солнце мое, вчерась экзамен по совращению сдал на твердую двойку. Так что сейчас у нас по плану факультатив, будем обучаться долготерпению и постельным играм.
- Федь, пусти… – паника взметнулась в любимых глазах, – не над…
- Валь, дурашка, ты чего, меня испугался? Не стоит… – я успокаивающе гладил его пальчиками по лицу, очерчивая скулы, носик, губки точеные, – не надо меня бояться. Сейчас у нас будет самый главный урок. Он называется «Никаких страхов».
Валя опять дернул головой, уходя из-под моих пальцев.
- Федь… ты за вчерашнее, да? – прошептал он, отвернув от меня голову. – Я хотел как лучше… Совсем не ожидал, что будет так…
- Дурашка… Тебе понравилось?
Валечка, щеголяя знатным румянцем на всю шею и щечки, кивнул.
- А тебе - нет, – мрачно буркнул он.
- Ну, мало кому понравится, когда партнер отрубается, даже не приласкав как следует.
- Я…
- Ты… Ты есть ты… И ты не виноват. Это я дурак, послушал тебя, повелся да позабыл, что ты у нас мальчик нецелованный практически.
- Федь, ты не сердишься? – он, закусив губку, испытующе смотрел на меня.
- Сейчас уже нет, – выдохнул я. – А ночью чуть от шока не помер. И придушить был готов.
У Валечки задрожала губа, глазки заблестели, он отвернул лицо, пытаясь собраться и не заплакать. Я нежно дотронулся до гордого подбородка, развернул, прикоснулся к нежным губкам, закушенным сейчас чуть ли не до крови, лизнул, успокаивая. Валечка, всхлипнув, сам прижался к моим, с отчаянием целуя.
- Глупенький какой, – с улыбкой фыркнул я через минуту, когда он отлепился от меня. – Ну, чего ты тут ревешь, как девчонка! Губы все соленые! – медовый мой полыхнул на меня своими невозможными глазами.
- Не нравится – не целуй! А еще лучше – отвяжи меня и вали!!!
- Ой-ёёоо, какой грозный командир-то наш! Куда ж я пойду, когда тут такой мальчик привязан?
Валечка заелозил сильнее, пытаясь выбраться из-под меня. Пришлось ножки чудесные к кровати всем весом прижать.
- Ну, куда же ты? – шепнул я, устраиваясь поудобнее между разведенных ножек. А утренняя побудка-то очень сильно заинтересовала недотрогу моего, особливо некоторые его части!! Я, ласково улыбнувшись, приласкал нетерпеливого дружка его, на что Валечка лишь застонал.
- М-м-м.. Так нечестно…
- Не нравится? – ухмыльнулся я. Грозный мой ручонками ещё дернул, зыркнул, зарычал тихонько:
- Р-р-р-радуешься? Ну, только отпусти меня… Уж я тебе задам…
- Дашь, солнце мое, непременно дашь…
- Пус-с-сти!
- Может, хватит шипеть и рычать? – с улыбкой осведомился я. – Пора настала для практических занятий!
Валечка попытался еще что-то мявкнуть, но я уже не позволлил, прочно и надежно заткнув его сладкий ротик самым моим любимым способом. Вскорости ненаглядный мой только тихохонько постанывал мне в рот, подставляясь под ласкающие руки. Какой же у меня мальчик жаркий!!!
- Готов, хороший мой, к уроку?
- Ккму урку… – пробормотал кусака, слепо потянувшись за моими губами.
- Самому важному… самому сладкому… – шептал я, спускаясь с поцелуями все ниже, зацеловывая каждый кусочек такого чудесного тельца, раскинувшегося подо мной. Скоро, очень скоро мы приступим г к главному блюду, что нетерпеливо смотрит вверх, жаждет ласки. Я облокотился на руки, нависая, с удовольствием любуясь Валечкой, распаленным, потерявшимся в наслаждении. Какой же он красивый! Зацеловать невозможного моего до потери сознания, заласкать до криков, любить до изнеможения…
Я целовал и гладил, лакал и покусывал, вылизывал и снова целовал. Ножки стройные, бока гладкие, животик мягонький, грудь с её сосочками-ягодками сладенькими… Хороший мой потерялся окончательно, вскрикивал, стонал в голос, шипел… Когда же я добрался до его гордеца и зацеловал как следует, Валечка кричал, уже не стесняясь. Я с жадностью сосал его дивный ствол, ласкал попку его расчудесную, потихоньку, как опытный диверсант, побираясь все ближе и ближе к цели заветной. Зацелованный мой даже и не заметил вторжения постороннего предмета в попку, а я нежно гладил пальчиком его стеночки, лаская мучительно, проходясь вновь и вновь по чувствительной точке. Сладкий мой уже дрожал всем телом, елозил ножками, пока я не сжалился и не закинул их себе на плечи, сжав в ладошке попку его ладную. Валька заорал и выстрелил мне в рот. Снайпер, мля…
- Не спать, шустрый мой… – потеребил я его, тот же не спешил выплыть из персонального рая. – Валечка, сладкий мой… – целовал его лицо, шейку, Валя же потихоньку приходил в себя. – Не уснул? Умничка.
- Фоот эт да… – прошептал ошеломленно он, приоткрывая глазки.
- С добрым утречком! – нежно шепнул ему на ушко, отстегивая ремень, растирая тонкие запястья. – Ну, что, и совсем не страшно?
- Не-а… Это же ты… – выдохнул он, а я расплылся от такой незамысловатой похвалы.
- Ну что, усвоил урок? Теперь пора сдавать экзамен… – я потерся о него своим членом, весьма толсто намекая, что своими руками я на этот раз обходиться не намерен. – Приласкаешь меня?
- Аха… – Валечка потянул ладошку вниз, обхватил неуверенно. Меня аж перетряхнуло, слишком долго я ждал этого прикосновения и уж не чаял дождаться.
- Что же ты?... Не бойся, он не кусается… – приободрил его немного, своей рукой направляя его, подсказывая, как мне нравится. Валечка осмелел, обхватил увереннее, губку закусил, мне в глаза смотрит.
– О-о-о… бог мой…
- Зови меня Валечка… – заухмылялось мое чудовище.
- Как же хорошо… – проскулил я, – не останавливайся…
- Хорошо? – Валечка заинтересованно смотрел на меня. Я судорожно кивнул. Слова все кончились. Я и сам щас скончаюсь в этих неопытных ладошках. – А так еще лучше? – он мигом сместился вниз и лизнул по всей длине.
- Бляяя…
- Нравится?
- Ахааа… еще…
И Валечка дал еще. Неопытность была полностью вытеснена любопытством и азартом. Я уже сто раз проклял этого юного исследователя, который целовал, лизал, посасывал, иногда задевая зубками, но мне уже и это было в кайф… Не удержавшись, я вцепился ему в волосы и стал задавать темп, стараясь не сильно долбиться в желанный ротик. Валечка скулил, но сильно не вырывался. Мозгов моих все же хватило, чтоб не кончить ему в рот, но лицо окропил я ему знатно.
Пытаясь отдышаться, я притянул горе-любовничка к себе под бочок.
- Тебе понравилось? – через некоторое время спросил хороший мой.
- Аха. Теперь порядок.
- А почему ты меня не… ээ… ну… того? – еще через пару минут спросил юный исследователь.
- Потому, солнышко ядовитое мое, что я о тебе забочусь…
- Аээ… это как?
- А так, очень просто… – провокационно зашептал ему горячо на ушко, – я тебя зацелую до обморока, заласкаю до криков, затрахаю до потери сознания… – с каждым новым словом колючка моя дрожала все сильнее, дыша часто-часто. Воодушевленный такой искренней реакцией, я продолжил: – Ты у меня ни ходить, ни говорить не сможешь… Так что устроим праздник души и тела в пятницу, готовься…
Валечка застонал, прижимаясь ко мне, обнимая руками горячо.
- И ещё… – я решил немного остудить пыл юного диверсанта, – до своих тылов я тебя не допущу, пока не сдашь квалификационный экзамен на отлично.
- Я буду очень-очень стараться… – горячо пообещали мне, выдохнув сладко в рот. Тут я не выдержал, набрасываясь вновь на желанные губки.

От столь увлекательного занятия меня весьма некультурно отвлек вопль телефона. Я честно пытался его игнорировать, но на том конце были весьма и весьма настойчивы. Не отвлекаясь от заманчивых губок, я нашарил рукой вопящую мерзость и, не глядя, нажал прием.
- Сучонок дебильный! Почему я должен от твоей мамаши узнавать, что ты уже в столице? И выслушивать истерику из-за того, что ты маменьке в срок не доложился?
От такого вопля я дернулся и чуть не свалился с кровати. Кто ж такой знакомый и борзый с утра дребезжит? Глянул на абонента. Бля… Милька. Вот точно, только ему, придурку, в семь ура не спится.
Пиздец, пора Никитке жаловаться, чтоб угомонил муженька своего, дабы тому неповадно было народ спозаранища беспокоить.
- Миль, уебище, ты чего верещишь с утра пораньше… – выстонал я в ответ.
- Ээээ. Ой.
Абонент невежливо отрубился на полуслове. Я лишь недоуменно смотрел на трубу. Вроде мой телефон, только не помню, когда я музыку на Мильке сменил. Странно, конечно, с чего это с утра Миль про меня вспомнил. Через мгновение телефон опять заорал. Я нажал на прием:
- Миль, ты вааще рехнулся, да?
- Федька??? – подумать только, сколько недоумения в голосе. Будто он с папой римским хотел поговорить, а соединили с царевной лягушкой. – Фе-е-е-едя… – о, уже задумчиво! – Федь, а дай-ка мне Валечку, – решительно повелели мне.
- Зачем тебе?
- За надом.
Я пожал плечами и протянул телефон Вале, чмокнув в щечку, устроился рядышком. А как, интересно, дружок мой узнал, что Валя рядом со мной?? В прорицатели заделался? Лично я ему ничего не говорил. Тем временем, товарищ Миля выступил на бис:
- Сучонок дебильный! Почему я должен от твоей мамаши узнавать, что ты уже в столице? И выслушивать истерику из-за того, что ты маменьке в срок не доложился?
- Бля, блондинка, ты чего с утра орешь!!! – с не меньшим энтузиазмом проорался Валечка, усаживаясь рядом со мной голой попкой на пяточки, чисто японец. Учитывая, что душевно общались они на расстоянии вытянутой руки, весь высокоинтеллектуальный разговор я слышал от и до.
- Сам ты блондинка! Какого хера она мне с шести названивает!!! Ты, козявка вредная! Решил во взрослую жизнь удариться? Да пожалуйста!!! Только не надо на меня стрелки переводить да брехать, что ко мне поехал!!!
- Идиотина!!! Ничего я ей не говорил! Я вообще еще не созванивался с ней!
- Кретин! Не хочешь – не звони!! Только сам отвечай на её звонки, чтоб она меня не домогалась!!!
- Да не звонила она мне!!
- Давай, поспорим?
- Э-э-э…
Умненький мой мальчик спорить не решился и, не сбрасывая вызова, полез в телефон. В мой телефон? Так это Валечкин телефон? Понятно тогда Милькино удивление, когда меня вместо Вали услышал. Глазки у хорошего моего медленно и неотвратимо самым сказочным образом лезли на лоб. Я не выдержал, полюбопытствовал, глянув на экран. Там вопияли 42 пропущенных вызова от абонента «Поберегись», находящегося в черном списке. Это матушку родную так? Оригинал, однако.
- Ойёёооо… – оценив масштаб катастрофы, только и выдохнул мой золотой. – Пиздец. Приплыли.
- Когда это ты успел её в черный список засунуть? – поинтересовался я.
- Дома еще, мы в субботу поссорились… И забыл… Теперь точно припрется и Игоря на буксире притаранит.
- О-о-о-о… Валька, ты просто вылитый блондинка! – заржала трубка, где на проводе висел ещё Миль. Валя, грозно раздув ноздри, рыкнул, схватил трубку, рот открыл для конструктивного диалога, и понеслось:
- Еще раз меня так назовешь, приеду, самолично придушу!
- Ой, страшно-страшно! Прям дрожу весь!
- И правильно делаешь!
- С чего это ты так осмелел? Защитника нашел?
- Тебе-то какие дело? Сиди себе тихо и не кипишись!
- Ни-хре-на!!! Мне тоже интересно!!! У меня, так сказать, личная жизнь друга образовалась! Да, Федечка? Ты же слышишь? Ответь другу!
Я, вздохнув тяжко, взял предательский телефон, лег на подушку, Валечка, гневно фыркая, прилег рядышком, головенку на плечико устроил, внимательно к разговору прислушиваясь.
- Чего тебе ещё, друг, надо? Разорался с утра пораньше…
- Я не ору, я высказываю свое мнение!
- От того высказывания у меня в ушах звенит уже. Давай короче, мне на работу скоро.
- Ой, какой занятой, подумайте только! – бля, две язвы на меня одного – это чересчур.
- Милечка, ну, чего ты бушуешь с утра? Подумаешь, мама Валечки позвонила, беспокоилась, так уже разобрались же, сейчас ты положишь трубочку, и хороший мальчик Валя начнет звонить родительнице и получать заслуженный кусочек материнской любви.
- Ва-а-алечка? М-м-м… понятно. Скажи-ка мне, а когда вы вообще успели пересечься?
- Хм-м-м… А ты догадайся.
- Шо, опять мамулька твоя подсуетилась? – хохотнул Миль.
- Просто гений, бля…
- Правда, что ли? Чума… Валь! – крикнул неугомонный товарищ. – Ты там еще?
- Там, тут… Куда ж я денусь… – буркнул Валя в трубку, которую я немного развернул, чтобы двоим разговаривать.
- А хрен тебя знает. Думал, что уже назад в Нижний бежишь, подальше от чрезмерно активного поклонника.
- Сбежишь от него, скажешь тоже…
- А что, пытался??? – оу, сколько интереса… любопытный какой.
- Так! – решительно прервал я душевный треп. – Милька, давай, лучше вечером встретимся, все перетрете, пошепчетесь от души, а сейчас кое-кому пора на работу собираться, а хорошим мальчикам – звонить родительнице.
- Точно… – вздохнул Валечка, – надо…
- Ну, давай, в семь устроит?
- Валь, ты как? – Валька кивнул. – Да, Миль, в семь нормально. Давай уже ближе к вечеру с местом определимся.
- Ладушки, давай, до вечера, живите пока, – и, хмыкнув, Милька отключился.
Валечка лежал и пялился в потолок, сложив лапки на животике.
- Валюш, ты чего?
- Морально готовлюсь.
- А… – понятливо протянул я, – это дело нужное. Давай, я в душ да завтрак приготовлю, я ты звони. Не дай бог, в натуре, самолично припрется.
Золотой мой на это встрепенулся, взволнованно на меня смотрит.
- А если и приедет, то что?
- Ничего, Валь, ни-че-го. Я ей еще в Нижнем свою позицию высказал и пока менять её не намерен.
- Позицию? Это ты про свадьбу, что ли? – язвительно протянул Валя. – Шутки у тебя дурацкие!!!
- А это не шутки, Валечка, пора бы уже понять, – я чмокнул его в лоб, улыбнулся, заглядывая в глаза. – Ты мой, солнышко, и никуда не денешься.
Медовый мой покраснел и глазки потупил. Ну, и славно. Пусть привыкает. Даже если и дальше будет кусаться и верещать, все равно не пущу.

Глава 10

Когда кофе был готов, и яичница благоухала на всю кухню, Валечка, бледненький, но с горящими ушками, мрачно явил себя миру. Трепещите, несчастные, ибо Валечка зол.
- Все ли ладно у матушки? – вежливо поинтересовался я. Валя швырнул в меня полотенце. – Ждать ли в гости?
- Хохмишь, да? – поморщился хороший мой. – Такое сейчас выслушал… Во всех грехах покаялся, не поверишь
Валя плюхнулся на табурет, ногу подвернув под себя.
- Ну, чего ты, всё хорошо…
- Хорошо… – со вздохом согласился со мной. – Хорошо, что уговорил не приезжать. Еще её тут не хватало.
- Вот и славно, не переживай по пустякам, не надо…
- Скажешь тоже, пустяк. Я её нравоучений и дома наслушался. Она меня реально за ребенка восьмилетнего считает… Ты даже не представляешь, чего мне стоило уговорить её меня в Москву отпустить. Если б не дед, так бы и нянькалась со мной.
- Что, дед такой крутой?
- Ну, не крутой… Скажешь тоже… Хотя… Мой дед – профессор, доктор математических наук, раньше деканом был, сейчас просто преподает иногда.
- Ого!
- Ну… да. Он-то и помог мне с поступлением. Какие-то связи свои подключил. Стремно, конечно, по блату поступать, но своими силами я вряд ли на бюджет попал.
- Погоди-ка, моя мамаша вроде заикалась, что ты в МГУ поступил?
- Ага.
- Нихуясе. Да ты у нас голова! И на кого учиться будешь? Журналистика? История?
- Э-эм… Мне физика как-то ближе.
- Физика???
- Квантовая механика, если точнее, и ещё теория относительности. Эти основные физические теории довольно новые, были рождены в прошлом веке. Сейчас они объединяются в рамках универсального подхода, Единой теории поля. Это очень интересно…
Охренеть не встать. Что-то он там так много слов сказал, я и половины не понял. Наверное, морда лица у меня сильно вытянулась, потому как юный гений Валечка насмешливо пофыркал и уткнулся в чашку.
- С ума сойти. С чего это тебя так торкнуло?
- Ну… Я когда в детстве болел, у одного пацана мамаша дюже озабоченная была, всякие книжки ему таскала, а ему без надобности было, у него под подушкой плейбой заныкан, так что не до мудреных книженций было. А мне очень понравилось. Там книжка была «Десять самых красивых экспериментов». А еще «Сентиментальная история науки». Очень легко и интересно написаны. Вообще-то, они не совсем детские, но из разряда популяризации науки. Вот. А потом и дедушка мне книжки такие же интересные давал.
- Очуметь! Это, когда я Хоббита читал, ты учебник по физике грыз?
- Скажешь тоже! С твоих слов получается, что я совсем ботаник какой! Хоббита я тоже читал! И Властелина колец тоже!
- Успокоил! – он с такой возмущенной моськой мне высказывал, что я невольно рассмеялся. – Когда же ты гулял, хороший мой?! Или все детство с книжками провел?
На это Валечка заметно погрустнел.
- Я болел много, – я занервничал. Неужели хороший мой болен? Срочно вылечим!!! Валечка поспешил меня успокоить. – Ты не переживай. Уже все прошло. Просто у меня астма была, и мы с мамой часто из больниц и пансионатов не вылазили. Только лет в пятнадцать я в общую школу пошел.
Не выдержав, я перетянул его к себе на колени, в макушку светлую уткнулся. Валя обнял меня, чмокнул в щеку.
- Правда, не переживай. У меня приступов не было года четыре. Дело старое.
- По крайней мере, теперь понятна сверхзабота твоей мамы.
- Это ещё мягко сказано. Но Игорь и дед здорово тормозили её на поворотах. А Игорь даже отговорил маму от моего очередного лечения, когда стало ясно, что девочки мне совсем не интересны. Только сам видел, как он моих знакомых проверял на предмет соответствия такому замечательному мне.
- Ну, по итогу его проверки можно однозначно сказать, что ни один воздыхатель этот фейс-контроль не прошел?
- Да, он очень строгий. Но добрый.
- Ладно. Хватит о родственниках. У нас завтрак стынет. Давай, налетай, а не то опоздаем везде. Тебе надо в универ?
- Сегодня нет, только в библиотеку.
- Да, кстати, а что тебе вчера в универе понадобилось? Ведь лето на дворе?
- Надо было Марселя Рифатовича поприветствовать, от деда подарки передать. Он и есть старинный дедов приятель, профессор Шамс… – на мой невольный смешок он от души хряснул меня по голове. – Не смейся! Он, что, виноват, что его папаша турок, а мама казашкой была?
Я не выдержал. Рассмеялся в голос.
- А ты знаешь, как его жену зовут?
- Ну?
- Зулия Рагимовна.
Тут ржали мы уже вместе.

Весь завтрак Валечка пребывал в самом благодушном настроении, забыв печальный утренний разговор с родительницей, давал себя тискать, совершенно неискренне возмущаясь и абсолютно миленько розовея.
Напоследок, перед уходом, мы как следует попрощались, да так, что мне срочно захотелось продолжения да забить на работу, вверив себя в заботливые и царапучие лапки Валечки ненаглядного. Но, как очень сознательный гражданин и ответственный сотрудник, я на прощание щипнул его за попку и сбежал, с удовольствием выслушав уже за дверью пожелания хорошего мальчика о скорейшей встрече, как и рассказ о том, за какие места он меня щипать будет.
Ничего-ничего, хороший мой, авось, ничего срочного на работе не случится, и мне удастся пораньше слинять.

***
Сглазил. Как есть, сглазил.
Только это я и мог подумать, наблюдая, как по офису носятся мои коллеги, выпучив глаза. А ведь еще и рабочий день не начался!
- Савельев! – добрый рёв моего начальства заставил вздрогнуть посреди коридора и замереть на подступах к кабинету. – Федька, подь суды!
- Доброе утро, Аркадий Семенович!
- Доброе! Уж какое доброе! – благостно вострубил дражайший шеф. – Ты ведь у нас документы по Старкову собирал?
- Конечно, что-то не так?
- Все так! Просто супер! – Семеныч просто светился от довольства. – Ты прикинь, с кем я нонче в баньке пересекся?
Я вежливо изобразил заинтересованность.
- Кешка привел друга университетского, который захватил еще одного товарища, возжелавшего от трудов праведных отдохнуть. Знаешь, кого?
- Даже не представляю, дорогой начальник.
- Не язви! – строго мне выговорили. И тут же продолжили: – Так вот, ентот друг был, ты прикинь, тем самым Старковым, к которому мы три месяца клинья подбиваем!!!
Я радостно заулыбался, с пониманием кивая.
- Короче, надо ковать, пока горячо! Виктор сейчас в Питер вернулся, но я договорился о встрече. Так что давай, собирай манатки и все документы, поедешь с нами.
Вот так номер. А я-то им наколь?
- Аркадий Семенович, а мне-то зачем? Документы все передам, но я-то тут при чём?
- Ты прав, конечно, не при чём. Но! – он важно задрал палец к небесам. – Для антуражу сойдешь. Мол, и молодые кадры у нас как на подбор, грамотные и успешные.
- Как скажете. Документы давно готовы.
- Не, погоди, ты давай сейчас дуй домой, чемодан живо собирай, едем дня на два, не дольше, к пятнице уже обернемся.
- А зачем чемодан?
- Федор, не тупи! Я же сказал, в Питер поедем!
- В Питер? – неверяще выдохнул я, печенкой заранее чуя тяжелый удар Валечки. И это хорошо, если просто мордобитием ограничится. А если на порог не пустит? Эта козявка может!!!
- В Питер, в Питер. Давай живей! Поезд в час, успеешь обернуться.
Я пошел обратно на выход, обуреваемый диаметрально противоположными чувствами. С одной стороны – эта поездка просто супер, отличная возможность перед нужными людьми засветиться, себя показать. С другой – Валечка и наше вечернее свидание. Колючка моя мне свое фи еще не раз выскажет.

Спускаясь в лифте, я выслушал, что абонент не абонент, звоните позже.

По пути домой я еще раз выслушал, что Валечка недоступен пока.

На перроне вокзала в Питере мне высказали тоже, что и на вокзале Москвы-столицы, а конкретно – куда мне податься и где долгожданный абонент.

Смеркалось.
Шагая практически бегом за высоким начальством, я не выпускал трубу из рук, всем сердцем желая, чтобы Валечка сам позвонил.
Наверное, все-таки есть Бог на свете, так как раздался долгожданный звонок, и сердитый Валечка заворчал в трубку:
- Ну и чего ты названивал?
- Валечка, душа моя, как же я рад тебя слышать!
- Я тоже рад, – смилостивились на том конце. – Чего я тебе так срочно понадобился? Не можешь до вечера подождать, горячий мой?
- Солнце мое, случилось! Вынужден тебя огорчить, меня по работе дернули…
Договорить мне не дали, какой-то долговязый мужик врезался в меня на полном бегу, телефон вылетел из рук, шлепнулся об асфальт и, отскочив, нырнул в ливневый сток, тренькнув на прощание.
Хана тебе, Федечка.

- Федька, чего застыл памятником самому себе? – одернул меня оклик довольного начальства. – Давай, такси ждать не будет!
- Семеныч, у меня ЧП! – глаза я сделал самые жалостливые. – У меня телефон туда нырнул… – я рукой показал, куда.
- И чо?
- Так там Валечка на проводе… расстроится теперь…
- Хм-м-м… – пожевал губы начальник. У него получалось совершенно неаппетитно, то ли дело Валечка губку закусывал! – Короче, мы все равно сейчас в гостиницу, так что держи адрес, как достанешь – подъезжай. Лады?
- Лады, дорогой мой Аркадий Семенович!
- Да будет тебе… – добродушно ухмыльнулся бигбос и погрозил мне пальцем: – Я еще помню, первенец – в мою честь!
- Обязательно! – закивал головой изо всех сил.
- Хорошо, до встречи, – покровительственно махнул мне на прощание разлюбезный начальник, садясь в такси. Его зам и помощница уже давно сидели, только нас и ждали.
Они уехали, а я остался решить глобальный вопрос: как достать телефон.
Я нагнулся, заглянул в ливневик: на мое счастье, телефон лежал недалеко, но совать туда руку я бы поостерегся, костюм испорчу наверняка. Нужна группа поддержки. Заозиравшись, я с удручением отметил, что поддержки посреди привокзальной площади мне не видать, народ несётся по своим делам, и помогать потеряшкам желающих нетути.
Уже практически смирившись с утратой костюма, я заметил мелкого чумазого пацаненка, довольно неряшливо одетого. «Беспризорник», - промелькнуло в голове.
- Малой, эй, малой! – мелкий обернулся, опасливо на меня зыркнув. – Не хочешь заработать?
Тот подошел, носом шмыгнул, меня просканировал с ног до головы, в глазенках высветиласть точная стоимость моего костюма и обуви, и он, придав личику самый невинный вид, миленько поинтересовался:
- Чего тебе, а?
- Заработать, говорю, не хочешь?
- Чё делать? Ты учти, я не из этих!
Ой, ви подумайте, кака цаца!! Да кому ты нужен!
- Не знаю, о чем ты там размечтался, а мне телефон достать надо. Он в ливневик завалился. Даю тыщу.
- Пять!
Ого-го! Губенка-то не дура!
- Две! За пять я новый куплю.
Малый подумал, волосенки пожмыхал, кивнул в итоге:
- Давай. Только тыщу щас, тыщу потом.
- Не-е-е, не пойдет. Сначала достань, а то свинтишь с денежкой, и поминай, как знали.
- Ха! А если я с телефоном свинчу?
- Так ему цены пятьсот рубликов! Он мне как память дорог, мама дарила! – сделал я проникновенное лицо. Паренек сделал вид, что поверил.
- Ладно, стой здесь!
Через пару минут он мне протягивал мой замызганный телефон с треснувшим экраном.
- Ты не прав, – ухмыльнулся гаденыш, – за него теперь и рубля никто не даст!
Мы одновременно обменялись. Паренек выхватил деньги, отскочил на пару шагов, убедился, что я его не наебнул и, кивнув, растворился в привокзальном многолюдьи. Мне же ничего другого не оставалось, как отправиться на поиски нового телефона.

Через полчаса я судорожно сжимал в руке новенькую Nokia, набирая своего маленького.
- Федька, сученыш!! Ты куда девался!!
- Валечка, солнышко…
- Я те дам - солнышко!!! Я ему звоню, звоню, а он недоступен!!! Знаешь, как я испугался, когда ты на полуслове отрубился!!! Думал, разбился нахрен!!!
Валечка еще вопил и вопил, децибелы сокрушали мозг, а я стоял посреди торгового зала и лыбился, как полный даун. Мой мальчик переживал!
Дождавшись мгновенного перерыва, я перехвати инициативу:
- Валечка, золотой мой, ничего не случилось, все хорошо… Просто мужик нехороший телефон выбил, и он разбился, пришлось срочно бежать, новый покупать!
Валечка примолк.
- Все хорошо, да? – тихо спросил он.
- Конечно, сладкий мой! – на «сладкого» он фыркнул. – Как же мне нравится, как ты фыркаешь! Просто песня!
Валечка ещё раз фыркнул, рассмеялся, поинтересовался:
- Ты когда будешь?
- Валь, только не злись…
- Я попробую.
- В пятницу.
- ЧТО??? Какая, нахрен, пятница!!! Я ужин приготовил!!! Мне его, что, самому жрать скажешь?!!!
- Валь, ну, Валечка… Я же звонил, вернее, пытался… Меня шеф с собой в Питер на переговоры забрал, я этот проект вел…
- Да? – уже тише спросил ненаглядный мой.
- Да, Валь. Я бы ни за что не пропустил наш ужин. Но, сам понимаешь, моего мнения никто не спрашивал.
- В пя-а-атницу… Как долго…
- Ну, ничего, солнечный мой, всего два дня! И не заметишь, как время пролетит!
Валя вздохнул тяжко в трубку.
- Меня Милька с собой звал. У него Никита тоже уехал, так что Милька предлагал на базу до выходных уехать. А я отказался… сказал, что с тобой буду…
- Ну же, хороший мой… ничего страшного… это даже хорошо! Позвони Милю, езжайте, отдохнете, позагораете! А я потом проверю качество загара!
- Да ну тебя, – облегченно рассмеялись в трубку.
- Ничего не ну! Давай! Хочу оценить твою загорелую попку!
На том конце судорожно вздохнули, выдохнули.
- Ты гад.
- Ага. А почему?
- Я до ванной не дойду, придется кухню пачкать.
- О-о-о-о!!! Давай, хороший мой, сладкий мальчик, испачкай её во имя меня!!!
- Идиот!!! – рассмеялся хороший мой.
- Как скажешь. Но лучше хвали меня.
- Это почему это?
- А просто потому… что я буду таким, каким ты скажешь…
- Фе-е-едь, – сладко выдохнул ненаглядный мой.
Мы молчали. Я – стоя посреди торгового центра, Валя – на своей кухне.
- До пятницы? – спросил тихонько Валечка.
- До пятницы, – согласился я.
- Это через два дня?
- Аха. Не будешь скучать?
- Нет, как ты и сказал, щас Мильке позвоню… Нехер без меня загорать. Будем вместе…
- Голенькими попками к солнышку повернувшись загорать?
- Аха. Для тебя стараться буду.
- Хорошо. Мне в любом случае понравится.
- Да я и не сомневаюсь.
- И правильно делаешь.
Мы опять молчали. Так здорово молчать вдвоем… Слушать его дыхание… Любимый мой мальчик… Колючка моя… Гений мой…
- Федь… До пятницы?
- Валечка… Да… до пятницы…
- Спокойной ночи?
- Да… Ты сможешь спокойно спать? Счастливый.
- Щас! Скажешь тоже, спокойно… Я тут сплю, а ты Питерских дам окучиваешь!
- Валь, ну, какие дамы-то?
- Откуда я знаю? Зато знаю, что непременно найдутся! И меня рядом не будет, чтоб тебя от них оградить…
- Ты мой защитник!
- Я знаю!
Я невольно рассмеялся, Валечка тоже.
- До пятницы… – шепнул Валечка и отключился.
- До пятницы… – сказал я погасшему экрану.
Это будут долгие два дня…

Глава 11

Просто чудом я вырвался из рук щедрого начальства, раздобренного подписанным контрактом и ящиком коньяка и собравшегося облагодетельствовать всех вокруг. Еще на первой бутылке он позабыл о том, что меня Валечка ждет, и активно сватал мне секретаршу Виктора Андреевича, юную барышню с красным дипломом и шикарным бюстом. Ближе к обеду, заручившись поддержкой еще трезвого зама, я позорно убег, оставив им на растерзание с полдюжины пузырьков дивного французского напитка.

Москва-матушка встретила нерадивого сына затяжным дождём и низким небом. Но нас такие мелочи никогда не останавливали.
В шесть я заехал к себе на квартиру, кинул чемодан, быстренько занырнул в душ, переоделся и направил стопы по известному маршруту.

- Да, Валюш? – ответил я на звонок, подъезжая к заветному подъезду.
- Ты где?
- Уже машину паркую у твоего дома.
- Хорошо. Я жду.
Предвкушая незабываемый вечер, я понесся навстречу своему любимому.


- Привет! – я с наслаждением припал к сладким губам, влетая в квартиру, не давая Валечке отстраниться ни на секундочку. Пинок по голени заставил меня притормозить.
- Дай хоть дверь закрыть! – прошипел Валечка, отстраняясь и захлопывая входную дверь.
- Ну, теперь можно? – нетерпеливо поинтересовался я, проходя в коридор, скидывая обувь.
Валечка на меня зыркнул, ухмыльнулся, раскинул руки.
- Да!
Это было последнее внятное слово, что я запомнил. Потом был пожар, цунами… я прижимал Валечку к себе, не в силах ни на секундочку оторваться от его кожи медовой, щёчек шёлковых, губок сладких, ручек крепких, ножек стройных… Путь до спальни был усеян трофеями – одёжкой, павшей в пылу страсти. На кровать мы упали, сплетясь руками и ногами. Я с нетерпением целовал любимого моего мальчика, шалея от его отклика, крепких объятий, его пальцев в моих волосах, царапающих ногтей на моей спине, дивных ножек, обвивших талию… Валечка уже потерялся, как и я, беспрерывно шептал мне на ухо нежности, говорил, что соскучился безмерно, ждал меня сильно, готовился… Я же тоже говорил-говорил… как соскучился по его царапушкам и язычку остренькому, что тоже встречи ждал, и что никого не встретил, как можно? и что подарок припас для любимого мальчика своего… И целовал, целовал ненаглядного своего, шейку тонкую, ключицы трепетные, грудь нежную, животик любимый, гордеца его, жадно на меня смотрящего, облизал-зацеловал, до криков Валечки ненаглядного. Но сладкий мой меня опять удивил, когда самолично от ласк отстранил да велел валетом повернуться. Дальше еще слаще пошло. Я ласкал его член, ножки стройные, затискал попку ладную, так чудесно в мои ладони помещающуюся, и сам млел от его поцелуев и ласк, пусть ещё недостаточно искушенных, но вполне искренних. То ли еще будет… а я на что? Все покажем, всему научим!
Кончили мы горячо и быстро, но от этого не менее остро и сладостно…

- Федька, привет… – выдохнул мой ненаглядный, когда мы, остывая, нежились в объятиях.
- Валюш, привет… И ничуть не долго, да? Раз – уже и пятница…
- Да… Заценил мой загар?
- Ой, солнечный мой, не успел.
- Хм-м-м… придется повторить, – хмыкнули мне в плечо, потерлись носиком. – Надо, чтобы ты все-все заприметил.
- Обязательно! – рассмеялся я, прижимая к себе тонкое тело. Наш расслабленный покой потревожил мой голодный живот, шумно известивший, что хозяин жмот и жадина, а духовной пищи ему явно недостаточно.
- Ой, Федь, ты голодный? – встрепенулся Валечка.
- Да, Валь, с утра не жрамши. Покормишь меня?
- Ага, я ужин приготовил.
- Хозяйственный мой… – погладил с превеликим удовольствием по спинке, тот выгнулся под рукой, но через мгновение взбрыкнул.
- Не подлизывайся!
- И не подлизываюсь ничего! – я вернул руку на место, кончиками пальцев лаская поясницу, спускаясь все ниже. – Я правду говорю, а правду всегда можно.
- Пошли тогда. Кормить тебя буду, – Валечка резво вскочил, кутаясь в трогательный махровый халатик с паровозиками, перекинув подрастрепавшуюся косу на плечо. Пришлось вставать тоже. Хороший мой, закусив губку, застыл в двери, наблюдая за мной. Усмехнувшись, вышел в коридор. Джинсы нашлись у двери в спальню, трусы улетучились безвозвратно. Пришлось натягивать их прям на голое тело. Ничего, зато меньше одежки снимать будет.
- Валь, идём? – позвал я его. Тот, наклонив голову, с горящими глазками наблюдал за моим стриптизом наоборот.
- Какая задница… – прошептал мой шалунишка, облизываясь.
- Но-но-но! Ты помнишь про экзамен?
Засранец этот хитренько ухмыльнулся.
- Помню-помню, не переживай, склерозом не страдаю… – отлепившись от косяка, Валечка, еще раз окинув жадным взглядом свои владения и задержавшись на моих губах, шепнул: – Пошли скорей, троглодитище голодное… Ты мне нужен сытым и полным сил… Не хочу пропускать занятия лишь только по вине нерадивого учителя!
Глазки у меня от такого заявленьица на лоб-то и полезли.
- Валенька, ты бы поостерегся после такого высказывания ко мне тылом поворачиваться. Не дойдём еще до кухни, вот горе-то будет… – ласково прошептал я. Золотой мой, обернувшись, лучезарно улыбнулся и впорхнул на кухню.

Ужин прошел в томительном молчании. Валечка расщедрился, приготовил запечённое мясо, салат и целое блюдо канапешек из сыра, маслинок, ветчины. И пока я наслаждался мясом, весьма неплохим, надо сказать, медовый мой издевался над канапешками и надо мной. Поначалу я его манипуляции не заметил, увлеченно утоляя голод, но, услышав негромкий полустон с легким причмокиванием, так и застыл с недонесённой до рта вилкой, судорожно сглатывая. Валюша аккуратненько снимал розовенькими губками по одному кусочку с палочки, причмокивал, облизывался, поблескивал глазенками из-под полуопущенных ресниц, стягивал следующий кусочек, и еще один… К седьмой канапешке я был готов на всё, лишь бы оказаться на месте счастливой палочки, которую так облизывали. Чертовы джинсы ужасно раздражали, долбанная молния зверски давила на пах, сидеть уже было проблематично, и я невольно поерзал, пытаясь уменьшить давление на заметно увеличившееся достоинство. Затейник этот, увидев, что я еле сижу и на него пялюсь, вежливо поинтересовался:
- Уже все, наелся? Надо же, какой экономный экземпляр мне попался! Силенок-то хватит, мой тигр?
Я с трудом моргнул, скидывая оцепенение, и продолжил ужин. Вот только вкуса я уже не чувствовал, была лишь цель: скушать все, что мой мальчик приготовил.
- Понравилось? – поинтересовался Валечка, когда я отложил вилку.
- Очень… – улыбнулся своему шеф-повару. – У тебя здорово получилось!
- Правда? – он облегчённо выдохнул и улыбнулся. – Я из сети рецепт взял. А хочешь еще чаю? Я пирожные купил, просто здоровские!
Я, представив, как он с этими пирожные будет упражняться, мысленно застонал.
- Валечка, давай потом, хорошо?
- Хорошо. Как скажешь… – лукаво улыбнулся искуситель. – Тогда пошли, хочу тебе кое-что показать.
Пошли мы не куда-нибудь, а в спаленку. Окрыленный небывалым расположением Валечки, я приобнял его со спинки, запустил ручонки нетерпеливые под халатик.
- Какой ты… – негромко и проникновенно рассмеялся мой мальчик. – Погоди же…
У двери в спальню он вывернулся, развернулся лицом ко мне и, взяв меня за руку, попятился к кровати. Я не утерпел и дернул завязочки халатика, Валя повел плечиками и избавился от одёжки.
- А сам-то? – хмыкнул чертенок. – Давай, снимай… Или же совсем тебе нижний мозг пережало?
- Ну, нет уж… – какой-то рык вырвался изо рта, когда я стаскивал с себя джинсы. И с чего я их натянул? Идиотина!!! Запутался в штанинах, чуть не рухнул на пол. Валечка, развалившись на покрывале, насмешливо наблюдал за моей возней, закусив губку.
- Всё!! – я зашвырнул коварные штаны подальше и набросился на насмешника этого, прижимая ручонки тонкие к кровати. Валечка взвизгнул и рассмеялся.
- Ты просто зверь!!!
- А то… – ухмыльнулся я, начиная целовательное путешествие по нежному телу чудесного кусаки. – А что ты хотел показать, м?
- А ты найди! – Валечка дерзко показал мне язык.
- О как! И что же это? Татушка?
- Не скажу! – засмеялся он под моими шаловливыми пальцами, что пробрались под попку и сжали её весьма ощутимо. – Ай! Не щиплись!
- Хочу и буду щипаться!
- А я тогда кусаться буду! – пригрозили мне.
- Да на здоровье, один кусок уже грызанул, а для тебя мне и второго не жалко! – Валечка прихватил зубками мою губу, но через мгновение стал посасывать и облизывать счастливицу, горячий язычок старательно нырял глубже мне в рот. Такого искушения я не вынес и набросился на его ротик, внимательно и жарко исследуя его ненасытный язычок. После перешел к шейке, чудесной нежной шейке, к трепетной жилке, что билась под губами, приласкал грудь, всей ладонью наглаживая такой замечательно твердый ствол. Негромкий стон ненаглядного Валечки просто музыкой прозвучал для моего эго. Перевернув его на животик, я помял плечи, крепкую спину, спустился ладонями на талию, проходясь следом губами и языком. Полушария попочки дивной так ладно в мои ладони легли, ничего слаще их тяжести и упругости не было для меня. А еще мой затуманенный мозг наконец-то собрал картинку воедино, и я смог наконец-то оценить загар моего мальчика. И не только загар. От такого открытия я замер, неверяще глядя на то, что ранее было скрыто полами халатика.
- Федь, ну, ты чего? – Валечка привстал на локтях и обернулся назад.
- Ва-а-аль… а это что? – выдохнул я, поглаживая пальцами неожиданную, но, безусловно, приятную находку.
- Ай-ай-ай… совсем плохо видишь, да? – насмешливо фыркнули мне.
- Валь, а это как? – поинтересовался я, продолжая наглаживать находку, от чего Валечка попку поджал, потерся пахом немного о кровать.
- Ну… – потупил глазки коварный мой, – мне пришлось Миля просить, чтобы краской написал, а после солярия вместе отмывались. Я ему такую же надпись сделал.
- Тоже «Федя»?
Валечка рассмеялся звонко, уткнувшись лицом в локоть.
- Ну, нет же! Я ему «Никита» вывел. Как думаешь, ему понравится?
- Не знаю, как Никита, а я в восторге… – прошептал восторженно я, облизывая дивную светлую надпись «Федя» на загорелой попке. Валечка блаженно выдохнул и подался на ласкающий язык.
- Федь, а сегодня пятница… Ты обещал…
- Знаю, солнце мое… – нехотя отстранился я от такого расчудесного подарка. Но главный подарок у нас еще впереди.
Валечка потянулся под подушку, развернулся и торжественно вручил мне в ручки заветный флакон.
- Какой храбрый! – поцеловал я его, забирая флакон. – Ты готов?
- Совсем готов, – кивнул он. Моего мальчика немного потрясывало, но я надеялся, что это от предвкушения, а не от страха.
И вновь я ласкал-целовал Валечку, лучше всякого афродизиака распаляясь отзывчивым телом и невероятной нательной росписью, желая навечно быть рядом, доказать всему миру, что он мой, только мой, заклеймить каждым поцелуем, зацеловать до криков… Тот же и не думал уступать мне, так же горячо и крепко прижимал, целовал, кусался, зализывал, снова целовал…
Когда же я дотронулся прохладными от геля пальцами до дырочки, Валечка коротко выдохнул, на секунду поймал мой взгляд и снова потянулся к губам. Я же не торопился, лаская его неспешно, глубоко, ловя губами его судорожные вздохи, прижимаясь к вздрагивающему Вале все крепче. Тот не выдержал и закинул одну ногу мне на талию. Все, хороший мой, назад пути нет.
- Ой… – выдохнул Валечка, когда я начал вторжение.
- Ага… – только и смог выдавить я, проталкиваясь глубже.
- Ой-ой-ой! – затрепыхался нежный мой. – Пусти-пусти! Все! – меня весьма резво замолотили по спине.
- Конечно, все! – выдохнул я, перехватывая тонкие ручонки. – Ты чего дерешься?
- Больно… – пискнул маленький мой, сверкнув слезкой на кончике реснички.
- Ничего, потерпи, – слизнул я предательницу, что грозилась скатиться по щёчке, – ты не девчонка, чтобы рыдать?
- И что, раз не барышня, то мне плакать нельзя, если больно?
- Ну, ежели больно – то можно. А тебе и впрямь так больно? – хитро прищурился я, аккуратно двигаясь, стараясь задевать простату. Мальчик мой хотел еще возмутиться, но из приоткрытого ротика вылетел только стон. – Ну, вот… – шептал я, целуя губки упрямые, лаская одной рукой поникшего было дружка его, но теперь вновь заинтересованного происходящим, – твое тело честнее тебя.
На это Валечка лишь рыкнул, прижимая руками-ногами к себе так, что я чуть не распластался на нем, только и успел на локти опереться.
Дальше мой командир совсем разошелся, воодушевленно целуя лицо и лаская руками плечи мои и спину, ногами обжимая так, что мне двигаться трудно становилось, шипя и кусаясь, и снова целуя. А уж как он стонал, когда от моего языка и губ кончал – просто песня.


- Так странно… – шепнул Валечка, лежа на моей груди, уже отдышавшись. Волосенки растрепались, и он все сдувал назойливую прядку, что настойчиво в рот лезла.
- Что странно? – лениво поинтересовался я, убирая ему волосы с лица.
- У меня в заднице мокро. А все равно приятно.
Я на это нехитрое замечание только тихонько рассмеялся.
- Ну, это поправимо. Сейчас передохнем и в душ пойдем. Потру тебе спинку. И попку отмою до зеркального блеска.
Валя засмеялся в ответ и ткнул острым кулачком по плечу.
- Ну ты и Нарцисс!
- Эт почему ещё?
- А зачем до зеркального блеска-то? Не иначе, харей своей любоваться будешь!
- Валя, – я шлепнул его по аппетитной попке, – не нарывайся! И я буду не харей своей любоваться, а подарком твоим. Он мне теперь душу греть будет.
- Эээ… это что же получается, дурацкая писулька будет тебе душу греть, а я тогда на что?
- Не понимаешь? – Валечка грозно зыркнул. Я с удовольствием чмокнул сердито сжатые зацелованные губки. – Так ведь, чтоб до попки добраться, мне надо будет всего тебя расцеловать, и это мне душу греет еще больше.
- Никакой логики.
- Ну, так! Где я, и где логика?
- Бля, Федька, не издевайся надо мной! Я сейчас довольный и ругаться не расположен. Но пнуть и так могу.
- Не надо пинаться! Лучше поцелуй меня, и я пойду, свой подарок принесу.
- Ой, подарок! Мне? – засверкал глазками ненаглядный мой.
- Конечно!
Валечка удостоил меня торжественного поцелуя в нос и вытолкал из кровати.

Через минуту я, затаив дыхание, вошел в полумрак спальни, сжимая в кулаке коробочку. Не знаю, что толкнуло меня купить его, но увидев в витрине ювелирного тонкую изящную серебристую вязь колечка, я просто замер и не мог уйти без покупки. Оно было просто создано для пальчика Валечки. Оставалось только надеяться, что он не закатит скандал и не затолкнет мне его куда поглубже, и хорошо, если это будет рот.
Валечка, подоткнув под спину две подушки, восседал на кровати. Увидев меня, заулыбался, руку требовательно протянул.
- Ну? Где мой подарок?
Я протянул ему коробочку. Валечка настороженно её взял, будто колючку какую в ладошки принял. Нахмурился, губку закусил. Приоткрыл. Резко вздохнул, захлопнул. Сидит, в руке сжимает, в глаза мне не смотрит. Губы сжал до тонкой полосочки, побледнел. У меня же в груди все просто похолодело. Щас точно в морду даст и с балкона выкинет.
- Надеюсь, это не за то, что я ноги раздвинул? – холодно процедил Валя. – Я не шлюха, чтоб после ебли цацки принимать…
- Валь, ты чего? – испугался не на шутку я. Слишком он вымороженным за мгновение стал. – Ты мне нравишься. Очень. Не знаю, любовь ли это, но как-то так все сложилось, что дороже тебя у меня нет теперь никого. Ты ругаешься, а я наслушаться не могу. Дерешься, а мне к себе крепче прижать хочется… Только и думаю о тебе… И очень хочу, чтобы ты тоже обо мне хоть немного думал. Как в Питере его увидел, так и мечтал, чтоб тебе его на пальчик одеть!
- Правда? – неверяще выдохнул он, внимательно глядя мне в глаза.
- Конечно, сердце мое! Не знаю, чего ты там себе надумал! У меня и в мыслях ничего плохого не было, хотел порадовать тебя! – торопливо бормотал я, опасливо дотрагиваясь до руки, пальцы переплетая. – Валь, тебе не понравилось?
- Я… прости… – покаянно покачал он головой. – Испугался…
Я не выдержал и схватил его в охапку, прижал изо всех сил.
- Дурашка, какая же ты дурашка… – шептал я, целуя лицо любимое.
- Федька… прости меня… – вцепился в меня Валечка, заглядывая в глаза. – Я не хочу, чтоб ты думал, что я с первым встречным, нет! Если бы ты мне не понравился, я бы никогда не стал! А если бы стал донимать, то Игоря бы вызвал, не впервой. А я тебя, наоборот, перед ним хвалил, и он теперь сюда не поедет, правда!
- Так я тебе нравлюсь? – Валечка кивнул. – А подарок мой?
Валечка подумал, коробочку мне обратно впихнул, сам руку протянул:
- Надевай.
Я, стараясь как можно тише дышать, надел колечко на тонкий пальчик, про себя радуясь, что впору пришлось, поцеловал ладошку.
- Ну, как?
- Красиво, – тонкий ободок мерцал на пальчике, мальчик мой любовался, поворачивая руку и так, и этак. Улыбнувшись, довольно выдохнул: – Здорово! Мне нравится. А почему на это палец?
- А теперь все будут знать, что ты у нас мальчик несвободный.
- Это ты так меня замуж позвал?
- Валя, замуж я тебя зову не первый раз, но рад, что ты наконец услышал.
- Теперь ты кричал очень громко.
- Так это значит «да»?
- Федь, – покачал он головой – ну вот честно, ты забыл, где живешь? О какой свадьбе может речь идти?
- Я не шутил ни про Швецию, ни про родню в Канаде. Если захочешь, всегда можем уехать, пока молоды, шансов много. Всегда устроимся.
- Нет, – покачал головой Валя, – не надо никуда ехать. Давай лучше мыться и спать.

Валечка уже сопел щекотно мне в шею, а мне не спалось. Так много всего, и так скоро все случилось… Эти пляски Валечки на его кухне, на всю жизнь их запомню. И нехилый удар, после которого мне казалось, что зуб вылетел. Как он чудесно губки закусывал, когда тортик в кафе кушал, как в кинотеатре замечательно шипел и ругался… Как выгибался жадно за поцелуями, как шептал горячо, как прижимал крепко, словно боялся, что я убегу… Теперь уже поздно бояться, никуда я не убегу.
Осталось только придумать, как уговорить вместе жить.